У меня есть одна зависимость – это музыка. Я не могу без нее существовать, и вообще не знаю, кем бы я стала сейчас, если бы не она. Причем я не музыкант – я не пою и не играю ни на одном инструменте. Я - меломан. Люблю музыку во всех ее проявлениях – от классики до рока, от поп до гранжа. Корни этой любви уходят, конечно, в воспитание. Родители позаботились о моем музыкальном «образовании».
Отец, в юные годы, был ударником в группе, играл запрещенных в советское время битлов в ленинградских «подвалах». Был фанатом западной рок-культуры. Я очень хорошо помню, как я первый раз услышала песню The Beatles по старенькому советскому магнитофону - такая черная коробка, кроме радио не на что уже не способная. Это была песня Let it be, мне было лет 7. Я считаю, что именно после этого у меня начался роман с музыкой, роман, длиною в жизнь. Я помню первую кассету битлов, самопальный сборник, где список треков был написано от руки. Я заслушивала его до дыр. Часто мы это делали вместе с папой, он подпевал и отбивал ритм по кухонному столу.
Потом я открыла для себя многих других легендарных исполнителей и групп. Выделить бы хотела Pink Floyd. Их наверно буду познавать всю жизнь – это космическая музыка, какая-то неземная и непостижимая. Чтобы осознать ее гениальность, нужен музыкальный опыт. Именно опыт. Чтобы было понятней, проведу параллель с литературой. Возьмем, например, роман Льва Николаевича Толстого «Война и мир». Читая в школе, тебе говорят, что это великий роман великого русского писателя. Ты это запоминаешь, но через себя не пропускаешь, не веришь в это, слишком уж он затянут всякими описаниями жизни и быта русского дворянства, рассуждениями главных героев и скрупулезными повествованиями военных баталий. Ты этого еще не понимаешь, в силу своего возраста, отсутствия жизненного опыта. Зато, принявшись читать роман лет через 10, начинаешь осознавать гениальность и необходимость каждой сточки, каждой запятой и точки. Также и в музыке. Есть у Pink Floyd ряд треков, по времени доходящих до пяти - семи минут. Это целые рок-симфонии. В 15-16 лет я не могла выслушать и половины, не хватало терпения. Теперь же я закрываю глаза и слушаю их в упоении. Тоже самое происходит и в классической музыке. В детстве на ночь родители часто ставили мне пластинки Петра Ильича Чайковского, Вольфганга Амадея Моцарта, Джоакини Россини и многих других. Недавно же я открыла для себя такого композитора как Сергей Васильевич Рахманинов. Буквально лет пять назад я говорила, что никогда не смогу слушать эту музыку, что я ее не понимаю. Теперь же я собираюсь в филармонию на его "Рапсодию на тему Паганини". Вот я «дозрела» и до такой классики.
Мама открыла мне другой пласт музыкальной культуры. Это pop, r&b, soul – вообще вся музыка, под которую можно танцевать и мечтать. В свои молодые годы она дружила с «афро», которые были направлены в советские вузы получать высшее образование. Ей удавалось попадать на их вечеринки в общежитиях, после чего у нее поменялось отношение к музыке, к ритму и танцу кардинально. Она восхищалась умением африканцев двигаться. И ведь действительно – они короли танца. Мама многому у них научилась и часто, услышав знакомую мелодию, например, что-нибудь из Barry White – она «пускалась в пляс». Я танцевала с ней. Это наверно очень забавно со стороны смотрелось - маленькая девочка и взрослая женщина отрываются на шестиметровой кухне, на окраине Питера под «Never never gonna give you up». Эта песня, кстати, в десятке любимых. Она просто завораживает, сводит с ума, руководит твоим телом. Где бы я ее не слышала, даже, если она заиграла в плеере во время прогулки, я начинаю двигаться в ритм, как Lisa Stansfield в своем клипе с кавером на этот трек.
Вот пишу, пишу сейчас и понимаю, что еще массу всего могу написать о музыке и о моих отношениях с ней. Думаю, что я еще не раз вернусь к этой теме в своем блоге. А закончить хочется словами из песни Barry White:
